«Страховщик»: Ничто человеческое

На экраны Иркутска вышел «Страховщик» - несравненный пост-апокалипсис, который всё время хочется с чем-то сравнить.

Человеческий мозг устроен так, что всё время подбирает аналогии. Вот, например, трейлер «Страховщика» содержал в себе беременную женщину, обретающих разум и угнетаемых роботов, а также огромный и очень мрачный город и упоминание протоколов №1 и №2. Мозг тут же выдаёт: «Терминатор», «Я, робот», «Бегущий по лезвию бритвы», совпадение 80%, продолжить поиск соответствия вручную?

Всё это действительно в «Страховщике» есть. И роботы – человекообразные консервные банки, которым запрещено приделывать себе новые ножки. И город, в котором крыши подпирает вечно чёрное небо. И беременная женщина, у которой, как водится, в самый разгар бардака отойдут воды и пропадёт муж. Всё, всё, что обещал нам трейлер, есть в этом кино, кроме одного – энергичного детективного боевика. Это ни в коем случае не значит, что «Страховщик» вялый, дряблый и в темноте его можно принять за устрицу в мешке. Это значит, что перед зрителем изумительного качества пост-апокалипсис о жизни и выживании, о создании и творце, об эволюции и будущем.

Вообще, Антонио Бандерасу надо поставить памятник даже не как актёру – хотя та сила, с которой он играет в этом фильме, того стоит. Ему надо поставить памятник как продюсеру. В своё время он был одним из тех, кто вложился в фильм Гутьереса «Три дня», где классический ход «метеорит летит к земле, мы все умрём» двигал не супергеройские челюсти, а тяжёлую драму о человеческой природе. Теперь Гаре Ибаньес, который проделывает практически тот же фокус, используя штампы и привычку зрителя к зрелищной и стремительной фантастике как базу для своей почти философской картины. В результате несчастные 35 миллионов долларов, помноженные на законы робототехники, превратились в болезненно честную историю с десятком вопросов, главный из которых даже не в том, стоило ли обезьяне слезать с дерева. Главный вопрос – что там, в финале, видит страховщик Жак Вокан, обнаруживший, что роботы могут самоизменяться.

Однозначного ответа нет, что идёт фильму только на пользу. В мире и без того хватает кинопродукции, где одну-единственную крошечную мысль два часа забивают в зрителя кувалдой. Ибаньес же работает не как мясник, а как хирург-виртуоз, постепенно вшивая жалость, тревогу, размышления, ужас, надежду – и так до тех пор, пока разум не заработает в противоположном от развлечения направлении, включаясь на всю катушку. И вот тогда он выдаст совсем другие ассоциации.

«Достучаться до небес»: на небе только и разговоров, что о море.

«Дитя человеческое»: суждено ли людям что-то, кроме выживания.