Беспалов: В Путине видели молодого лидера, а получили стареющего политика

Кандидат от ПАРНАСа Сергей Беспалов, баллотирующийся по Иркутскому одномандатному округу, в своих оценках не боится резких высказываний, считает, что политика - это история про будущее, а импортзамещение - миф. Об этом, а также об оппозиции и бедности в России Беспалов рассказал порталу «ИрСити».

- Как, по-вашему, отработала Дума шестого созыва, какие законопроекты можно назвать удачными, а какие – ошибочными?

- Госдума предыдущего созыва приняла огромное количество законов, и большинство из них были какими-то запретами, то есть людям постоянно что-то запрещалось. Это совершенно неправильный тренд, потому как каждый раз, когда государство нам что-то запрещает, оно тратит деньги, и мы становимся беднее.

Госдума никак не реагировала на политические и экономические вызовы, которые стоят перед страной, то есть, у нас 20-й месяц подряд падает уровень благосостояния граждан, реакции в Госдуме не было. Поэтому я не могу дать положительной оценки Думе, при которой я и всё моё окружение стали жить беднее. При этом мне ещё что-то запретили.

Не припомню в работе этой Думы каких-то положительных моментов, может быть, было что-то в деталях, но кардинально в лучшую сторону ничего не менялось. В худшую – здесь самый яркий пример – это пакет Яровой, закон Димы Яковлева, всё, что связано с ограничением прав и свобод граждан. Дума считает, что россияне – это неразумные дети, им ничего не надо, они должны ходить по струнке, отдавать честь царю-батюшке, это абсолютно не устраивающий меня подход, и в конечном итоге – это всеобщая бедность.

- А нашумевший закон о капремонте?

- Что касается закона о капремонте, он очень плохо написан. Из него получается, что россияне не могут проводить свой ремонт, они должны отдавать эти деньги государству. Фактически это новый налог, но капремонт-то нужен. В том виде, в каком закон есть сейчас, нас это не устраивает, его придётся переписывать. Вообще, конечно, есть совместная собственность жильцов, она требует ремонта, какой-то закон, естественно, должен быть. Другое дело, что хотелось бы больше самоорганизации, чтобы закон минимально подталкивал граждан к действию, а не однозначно говорить о том, как нужно делать.

- Президент Путин, оценивая работу Госдумы, назвал главным событием присоединение Крыма к России. Как вы оцениваете это событие?

- Давно знаю, что президент у нас с чувством юмора. Госдума никак не участвовала в крымских событиях. Участвовали вооружённые силы, местные граждане, которые хотели попасть в Россию.

Я считаю, что из-за присоединения Крыма у России много проблем. Стремления людей быть с Россией не было признано большинством стран. Если вы хотите что-то делать, в том числе территориальные вопросы, то для этого существуют длительные переговоры. Территории переходят от государства к государству, есть такие примеры. Россия отдала Китаю острова, 20 лет торговались, но отдали, мы отдали целое село вместе с жителями Азербайджану. Россия не вела переговоров по Крыму, она приняла одну сторону, поэтому нам придётся долго примиряться со всем миром, в первую очередь, с Украиной.

- А как вы оцениваете те последствие, которые последовали за присоединением?

- Я не могу быть сторонником санкций, находясь в собственной стране, но в то же время я понимаю, что российское правительство не сделало ничего, чтобы их не было. Более того, оно ввело антисанкции, которые сделали россиян ещё беднее.

- А импортозамещение, удалась ли эта политика?

- Не бывает никакого импортозамещения, или у вас экономика, которая конкурирует во всём мире, или этого нет. Есть вещи, по которым мы конкурировать не можем, например, нам всегда будет тяжелее заниматься сельским хозяйством, потому что у нас холоднее. А импортозамещение – это вопрос о том, что у нас не осталось ничего конкурентного, кроме сырья и нескольких очень узких секторов экономики. Мы ничего сделанного руками людей миру не продаём, и это очень печально. Как только нам ввели санкции, мы быстро поняли, что жить в России безумно дорого.

У нас в стране много пропаганды, когда говорят, что чёрное – это белое, и психологически слабые люди ломаются, потому что 50 раз из телевизора повторили, и тоже начинают так думать. Но реальный мир не меняется, никакого импортозамещения нет. Простой пример, мой знакомый занимается медициной, говорит, что ничего сами производить ничего не стали, просто вместо немецких таблеток появились индийские.

- Сейчас страна переживает экономический кризис, как, по-вашему, когда он закончится, и что делает или должна делать Госдума, чтобы ускорить этот процесс?

- Кризис есть, и мы доживаем последние месяцы спокойной жизни, есть резервы, накопленные в то время, когда нефть была дорогая. Существуют разные оценки, когда они кончатся, а потом придётся как-то реагировать. Самое смешное, что деньги есть, мы тратим безумные деньги на ФСБ, правоохранительные органы, армию. Мы снизили затраты на социалку и увеличили на армию, ни один гражданин не сможет разбогатеть в такой стране. Мы платим за политические амбиции нашего политического руководства, деньги у нас есть, но повторюсь, скорее всего, в течение года их не останется.

Никакой дискуссии о том, каким путём идти, в Госдуме не было. Нормально, когда предлагается несколько вариантов, ненормально, когда не предлагается ни одного. Это всё равно, что мужчина хочет познакомиться с девушкой, но говорит ей: «Давай ты сама думай, как быть, надо сходить с тобой развлечься, жениться, детей родить, только думай сама, потому что я вообще ничего придумать не могу». Ни одна женщина с таким мужиком общаться не будет, но это модель поведения нашего правительства: «Вы, россияне что-то делайте, а мы будем ходить в дорогих костюмах, получать зарплату в 450 тысяч рублей, пенсию в 300 и наслаждаться жизнью, пока вы думаете, что лучше купить - дешёвую селёдку или курицу».

- Есть ли в нашей стране оппозиция?

- В парламенте оппозиции нет. У четырёх парламентских партий написано масса законов, которые делают этот самый парламент каким-то недосягаемым. У нас куча законов, определяющих порядок выборов, возьмём Иркутскую область, на четыре округа нет ни одного самовыдвиженца. Этот механизм просто убили через принятие соответствующего закона, поэтому я не считаю, что это оппозиция. У оппозиции должны быть какие-то принципы, по которым она никогда не пойдёт на соглашения с другими политическими силами. Нормально – это договариваться о чём-то, но когда вы в принципе всегда «за» правительство, это не то. У нас нет процедуры парламентских расследований, нет влияния Думы на правительство, сама Дума меняет Конституцию, не спрашивая население.

- Невероятной кажется для России ситуация, подобная недавно произошедшей в Бразилии, где парламент снял президента…

- Я вам скажу, почему дали импичмент президенту Бразилии. 15 лет люди там жили хорошо, а потом вдруг стало хуже, и им это не понравилось. Поверьте, это всё мы с вами увидим. Люди беднеют, на встречах, которые я провожу, людей никакая другая проблема так не волнует, как проблема бедности.

- Российское общество способно на такой шаг?

- Люди задают гораздо больше вопросов к власти, чем мы слышим. Это как раз к вопросу о слабости непарламентской оппозиции, потому что это отличная почва для того, чтобы разговаривать с людьми, но опять никто ничего не хочет делать, либо делает это в какой-то далёкой от понимания простых людей форме.

- Что сегодня мешает развиваться Иркутской области?

- Иркутская область – типичная часть России. Грубо у нас живёт 1,5% населения страны и производится чуть больше 1,5% валового продукта. За счёт сырьевых компаний мы живём как-то чуть лучше, чем наши соседи, климат у нас помягче, накопленная инфраструктура побольше, какие-то подвижки в экономике, нефть нашли на севере, и лес до сих пор рубим. Но говорить, что мы развиваемся лучше остальной России, я не могу точно. Проблема в том, что беда на федеральном конце. Условно говоря, в Москве никто не заинтересован в том, чтобы здесь что-то шевелилось, живёте, да и живите.

Выживать надо самим и развиваться тоже. Чтобы область как-то развивалась, на мой взгляд, нужно решить федеральные проблемы. За последние 2 года у нас никто не разбогател, нет такой группы населения, которая бы стала жить лучше. Соответственно, если вы хотите в стране бороться с бедностью, то все рецепты известны уже лет 300. Нужно сделать так, чтобы национальное богатство страны попадало к как можно большему количеству людей, сделать так, чтобы люди получали богатство не на пенсии и пособия по инвалидности, а работая. В отдельно взятой Иркутской области, к сожалению, эту проблему не решить.

- С политикой президента вы согласны?

- Наш президент – типичный авторитарный лидер, и в этом нет ничего оскорбительного. Авторитаризм как политическая доктрина – это когда один политический институт, в данном случае президент, давит, подавляет, ставит себе на службу, назовите как угодно, все остальные, а все смотрят ему в рот и ждут, когда же он чего скажет.

Люди это понимают, на встречах мне люди в деревнях говорят: «Почему президент не занимается страной?» Мы выбирали Путина как молодого, амбициозного, открытого лидера, а получили стареющего человека, который пытается всеми путями сохранить свою власть через создание запрещающих законов, создание опричнины в виде национальной гвардии, через создание системы имущественного расслоения, когда силовики получают деньги, а все остальные не получают. При этом понятно почему так: они должны затыкать рот всем остальным. У авторитарных лидеров есть только одна беда, в любом учебнике за второй курс это написано: они не оставляют после себя богатых стран. Потому что они зажимают всю инициативу, и потом нужно несколько лет, чтобы это всё как-то раскачать. Это означает, что какое-то время мы будем жить бедно.

Есть ещё один момент, о котором мы всё время забываем. Люди не меняют власть в то время, когда они богатеют. Путину повезло, при нём начала дорожать нефть, люди стали жить лучше. Всем ведь нравится богатеть, особенно если при этом не надо работать. Это во всех странах так, возьмите Грецию, которая брала деньги в долг, чтобы платить себе же зарплату. Проблема в том, что это заканчивается, и тогда всей стране становится больно. Вот у нас сейчас больно пенсионерам, потому что пенсия не выросла, а цены выросли, потому что прошла девальвация, а ещё санкции, мы закрыли дешёвое продовольствие. Сейчас пенсионеры говорят, что не едят нормального мяса: только курицу или рыбу недорогую. Поэтому все рассказы про то, что президент грозно махнёт рукой, одумается и даст поручение правительству, чтобы оно что-то начало делать.

Правительству дана чёткая команда: мы финансируем военные расходы и спецслужбы, всё. А в этих спецслужбах работают здоровые мужики, при этом и работать-то особо не надо, слава богу, регион у нас далёкий от террористических центров, всё у парней хорошо. Но и люди у нас всё это понимают, и уже не хотят голосовать за действующую власть, потому что стали жить бедно. И они уже не смотрят телевизор. И только тупая слабость оппозиции не даёт нам что-то менять.

- Скоро исполнится год, как Иркутской областью управляет Сергей Левченко, как можно оценить этот год работы? Достаточный ли это срок, чтобы делать какие-то выводы?

- Я оцениваю скорее положительно, но динамики нет. И год – это нормальный срок, человек пришёл в чужой бюджет, сформировал свой бюджет, и вот уже осенью будет формироваться полностью левченковский бюджет.

Что я отнесу в плюсы: фирма «Стальконструкция» (принадлежит сыну губернатора Иркутской области Андрею Левченко – ред.) не получает все заказы. Я, платя налоги, знаю, что это не на очередное развлечение губернатора тратится. Во-вторых, теперь у нас политическая конкуренция, резко снизилась коррупция, потому что маленький «cерый дом», иркутская мэрия, следит за большим и наоборот.

Что недостаточно, так это то, что не все одиозные чиновники правительства были сменены, структура системы власти не претерпела больших изменений. Она всё такая же большая, тяжёлая. Создаётся министерство молодёжи, которое возглавляет человек, которому 60 лет. Я к нему отношусь хорошо, хорошо знаю, но всё же. Нужно больше молодых.

- Но ведь и губернатор у нас, прямо скажем, немолодой.

- Губернатор – это позиция, на которой ты олицетворяешь политическую волю. Для этого не надо быть каким-то живчиком и бегать с обнажённым торсом. Надо чётко эту самую волю обозначать и реализовывать, и возраст для этого не помеха. Министры, да, они должны «копытить». Я, конечно, недоволен, что часть чиновников не сменилась, потому что я считаю их коррумпироваными. Например, меня абсолютно не устраивает, как работает ветеринарная служба.

Также считаю, что Левченко взял очень много вице-премьеров, потому что вице-премьер, по сути, ни за что не отвечает. Это просто хороший парень, который проводит планёрки.

У нас начали разбираться в лесах, медленно, но плывём в верном направлении.

- Для определения кандидатов на выборы в Госдуму ПАРНАС в мае проводил праймериз, однако голосование не завершилось из-за утечки данных избирателей. Почему это произошло?

- Начнём с того, что если бы не было праймериз, то я бы не был кандидатом. Ни одна другая партия меня бы не выдвинула, я в стоп-листе у всех системных партий. А то, что произошло с праймериз, я думаю, это смесь идиотизма организаторов, работы спецслужб и идиотизма некоторых персоналий из партии. Когда несколько сил давят в одну точку, то она ломается, так и произошло.

Тут есть один вопрос, который очень важен: всё, за что мы критикуем ПАРНАС и лидера партии Михаила Касьянова, это есть. И можно долго говорить: «Был бы жив Немцов, который своим избранием дал возможность этому всему произойти», но это не двигает нас вперёд. В конечном итоге партия выдвинула тех людей, за которых проголосовали какие-то живые люди, их было немного. За меня, например, проголосовали 250 человек, я сам не успел за себя проголосовать. Но мы получили такую ситуацию, что все ругаемся на Касьянова, говорим, что надо было делать праймериз иначе, но имеем ситуацию, когда на выборы попали люди, не согласованные Кремлём. Таких нет у «Яблока», потому что там Явлинский всё решил, при этом, по моим сведениям, условием выдвижения на выборы в Госдуму было то, что кандидат будет поддерживать Явлинского на президентских выборах. Например, я этого делать не хочу по одной простой причине, что Явлинский в политике уже дольше Путина, хватит уже.

- А вы член партии ПАРНАС?

- Нет, я был членом партии «Демократический выбор», и под выборы, чтобы пройти процедуру выдвижения, я снялся. Но и мои личные убеждения совпадают с партийными, есть претензии к персоналиям, но это другое, и это нормально, когда к политику есть претензии. Мы через выборы нанимаем их на работу, поэтому имеем полное право оценивать их работу и гнать в шею, если он не справился или не выполнил обещания.

- Совет ПАРНАСа предложил провести референдум по возвращению прямых выборов мэра Иркутска, расскажите об этой инициативе.

- К своему стыду, я в этом не участвовал, но я считаю, что ситуация, когда 450 тысяч жителей Иркутска с избирательными правами лишены этих самых прав, возмутительна. И сколько бы нам не говорили, что это неправильно, но это не так. Мне кажется, что сам факт того, что мы обращаемся к воле граждан – это правильно, не надо думать, что политики знают, как надо, люди умнее нас! Иногда люди из дальних деревень говорят такое, что не услышишь от московского чиновника. Да, очень простым языком, часто с матом, но они чётко понимают свои права и ситуацию в стране.

Много ещё таких вещей, которые нужно менять: закон о выборах в законодательное собрание, потому что там куча норм, которые ограничивают демократию и конкуренцию, нужно вносить поправки в уставы городов и области, которые уничтожат заложенные там неравенства. Это нормальный политический процесс. И к выборам это мало относится, люди уже определились со своим выбором.

- А какие проблемы вы видите в Иркутском округе, и как их может решить Госдума?

- Нет никакой другой проблемы, кроме бедности. Базовая, глобальная проблема – бедность и неравенство. Приезжаю в один из городов, а там люди мне рассказывают, что массово подделывают справки, чтобы получать пенсию на 500 рублей больше. И я понимаю, что история эта не про то, что все мошенники, а про то, что у нас просто тотальная бедность. Ведь если наши пенсии посчитать в долларах, то мы на уровне каких-нибудь африканских стран, это не может долго продолжаться. Либо пенсионеры взорвутся, либо мы, политики, их вытащим из бедности.

Проблема это политическая, потому что мы берём их деньги и выстреливаем где-то в Сирии. Говорят, мы должны помочь Башару Асаду (президент Сирии – ред.). Он 20 лет был диктатором своего народа, зачем это надо.

Политика – это история про будущее, если брать энергию и посыл людей и направлять в прошлое – это обречено на неудачу, именно поэтому Ерощенко и его сторонники проиграли в прошлом году. Они хотели, чтобы всё было, как всегда, а люди хотели, чтобы было как-то по-другому. И как-то иначе получилось.

Ранее в рамках серии бесплатных интервью портал «ИрСити» побеседовал с другими кандидатами, баллотирующимися по Иркутскому одномандатному округу: Ларисой Егоровой от «Справедливой России», Максимом Евдокимовым от «Родины» и Михаилом Щаповым от КПРФ.